Аннотация:

Цель исследования. Систематизировать эхосемиотику обтурационной толстокишечной непроходимости (ОТН), определить диагностическую значимость ультразвукового мониторинга (УЗМ) в тактике лечения ОТН.

Материал и методы: УЗМ применили у 150 пациентов с осложненным раком толстой кишки (РТК). УЗМ выполняли на аппаратах SSD-650 (Aloka), SSA-90 (Toshiba), Sonoline-1 (Siemens), Medison 8800.

При ультразвуковом исследовании (УЗИ) оценивали: диаметр тонкой и толстой кишки (ТК), визуализацию складок слизистой и гаустр, толщину стенок и характер перистальтики, наличие симптома внутрипросветного депонирования жидкости (СВДЖ) при первом УЗИ, повышенную пневмотизацию ТК и визуализацию правых отделов ободочной кишки, наличие выпота в животе, распространенность эхо-симптомов.

Результаты: Большинство УЗ-признаков достоверно отличались при различной степени ОТН (р<0,05-0,001). СВДЖ давал возможность увидеть кишку и оценить ее состояние: измерить диаметр, толщину стенки, визуализировать складки слизистой, судить о характере перистальтики. Толщина стенки кишки зависила от длительности ОТН.

При продольном сканировании петля кишки выглядит в виде цилиндра с четкими контурами стенок повышенной эхогенности и неоднородным содержимым в просвете.

При поперечном сканировании петли кишечника в виде округлых образований с четкими контурами стенок и жидким содержимым в просвете, при этом, складки слизистой обычно не определялись. Они определяются при продольном сканировании в виде линейных эхопозитивных структур, расположенных перпендикулярно или под небольшим углом к кишечной стенке на расстоянии 2-3 мм друг от друга. Диаметр кишки более точно определять как “ширина жидкой части”, потому что при УЗИ видна только жидкая часть, а она не всегда соответствует диаметру кишки. Измерение толщины стенки кишки говорило о длительности процесса.

Важным считаем выявление СВДЖ при первом УЗИ. Повышенная пневмотизация не может служить патогномоничным признаком толстокишечной непроходимости, поскольку встречаетяс при других заболеваниях и тем самым сонографический диагноз ОТН при этом может быть предположительным.

При ОТН более чем у 50% больных визуализировались правые отделы ТК, проксимальнее обтурации, содержимое которых было в виде однородных структур средней интенсивности (“серые массы”), а также гаустры. Ширина ТК - от 4,8 до 9 см.

Характер содержимого в левой половине ТК, в отличии от правых отделов, неоднороден, со сниженной эхогенностью. Выпот в животе определялся в виде однородных эхонегативных участков, чаще визуализировался у правого края печени, вокруг селезенки, в латеральных каналах, малом тазу и между петель кишечника.

Визуализировать объемное поражение ТК удалось в 30% случаев. Мы систематизировали эхо-признаки в соответствии со степенью ОТН и выделили две степени непроходимости (степени компенсации проходимости): 1 - компенсированную и 2 - декомпенсированную. Определение эхо-признаков было возможным: при 1 степени - в 19-53%случаев, при 2 степени - до 100%. Выделение ранее в качестве самостоятельной субкомпенсированной степени ОТН не получило достоверных уровней объективизации.

Выводы: возможности УЗМ в диагностике обтурационного синдрома при раке ТК зависят от длительности заболевания, локализации препятствия. Степени нарушения проходимости. Большинство эхо-симптомоввыявляются раньше и точнее, чем при рентгенологическом обследовании УЗМ может быть применен в качестве метода скрининга, а также методом выбора тактики лечения больных с ОТН.

Аннотация:

Цель исследования - улучшение результатов диагностики и лечения больных ахалазией пищевода.

Материалы и методы: Наша работа основана на анализе результатов обследования и хирургического лечения 60-ти больных ахалазией пищевода 1-4 стадиями заболевания по классификации Б.В. Петровского. С 1 стадией было 12 пациентов (20%), больных с первой стадией не оперировали, со 2 стадией 4 (6,7 %), с 3 стадией 21 (35 %) с 4 стадией 23 (38,3 %). Для диагностики ахалазии пищевода использовали эзофагогастродуоденоскопию, рентгеноскопию пищевода и желудка. При выполнении ЭГДС оценивались степень дилатации пищевода, состояние его слизистой, наличие дополнительных образований в просвете пищевода, скопление слизи и её примерный объём, присутствие остатков пищи, расслабление кардии при глотании, наличие гастроэзофагеального рефлюкса, расположение зубчатой линии. Оценку моторной функциипищевода при эндоскопии не проводили, поскольку эти данные не могут быть достоверными из-за растяжения пищевода при нагнетании воздуха, раздражающего действия гастроскопа, рвотных масс. Рентгенологическое исследование начинали с обзорной рентгеноскопии органов грудной клетки, оценивали контур средостения, наличие дополнительного уровня жидкости на фоне средостения, отсутствие или уменьшение размеров газового пузыря.

При рентгенконтрастном исследовании проводилась оценка акта глотания, перистальтики пищевода, его диаметра и формы, рельефа слизистой, эластичности стенок пищевода, скопления в его просвете слизи и пищи, расслабление кардии в ответ на акт глотания, длительность задержки контраста над кардией, скорость опорожнения пищевода и его диаметр. Помимо этого проводилось исследование в латерапозиции для выявления грыжи пищеводного отверстия диафрагмы.

Результаты и их обсуждение: По данным ЭГДС у больных с 1 стадией заболевания изменений со стороны пищевода не выявлено. При 2 стадии ахалазии пищевода лишь у 2 из 8 обследованных больных выявлены изменения в пищеводе, у них отмечены явления хронического эзофагита. У пациентов с 3 стадией отмечалось умеренное расширение пищевода до 5 см. и более, явления катарального эзофагита в виде гиперемии слизистой. Скопление слизи в нижней трети пищевода обнаружено у 5 (62,5) из 8 обследованных. Остатки пищи в пищеводе натощак выявлены также у 5 больных. Стадия 4 характеризовалась выраженным расширением пищевода свыше 6-8см., скоплением в нём большого количества слизи и остатков пищи у всех 23 больных. Проходимость кардии для фиброгастроскопа диаметром 9,8 мм была свободная у всех больных с 1 и 2 стадией, большинства больных с 3 и 4 стадией.

Чувствительность ЭГДС в диагностики ахалазии пищевода находилась в прямой зависимости от стадии заболевания, так при 1 стадии этот показатель был равен 0, а при последующих стадиях постепенно увеличивался, а при 4 стадии составил 1,00.

Рентгенологическими признаками ахалазии пищевода 1 стадии были непостоянная, кратковременная до 3 сек. задержка бария над кардией и наличие признаков эзофагита.

Диаметр пищевода был не изменён, скопления в его просвете содержимого не было, газовый пузырь желудка определялся. У больных со 2 стадией заболевания выявлена умеренная дилатация пищевода до 3,5см. в диаметре с сохранённой перистальтикой пищеводной стенки и неизменённым рельефом слизистой оболочки. Для 3 стадии заболевания было характерным наличие выраженного расширения пищевода свыше 5 см. У 5 больных (33%) в пищеводе натощак определялся горизонтальный уровень жидкости. Перистальтика была снижена. Раскрытие кардии в ответ на акт глотания наступало через 11-13 секунд. При 4 стадии заболевания отмечалось наличие горизонтального уровня жидкости в пищеводе у всех больных, выраженное снижение сократительной способности пищевода, вплоть до атонии. Задержка эвакуации из пищевода длительная больше 25 минут, объем жидкости, скапливаемой в пищеводе может лостигать 500-2000 мл. Чувствительность метода составила 1,00.

Нами оперировано 48 больных ахалазией пищевода: 4 больных со второй стадией, 21 больной с третьей стадией и 23 больных с четвертой стадией. Операция - экстирпация пищевода с одномоментным замещением его желудочной трубкой по Черноусову А.Ф. выполнена 8-ми больным с 4 стадией заболевания, остальным выполнена операция - эзофагокардиомиотомия по Готтштейну-Шалимову. Летальных случаев не было. Отдаленные и непосредственные результаты хорошие.

Выводы:

• В обследовании больных ахалазией пищевода нет универсального диагностического метода, что указывает на необходимость комплексного обследования больных, которое позволяет поставить диагноз, провести дифференциальную диагностику.

• Наибольшую диагностическую ценность для выявления ахалазии пищевода представляет рентгеноскопия пищевода и желудка.

• При 1 и 2 стадии ахалазии пищевода характерных эндоскопических признаков этого заболевания не выявлено. Несоответствие клинических проявлений и эндоскопических данных у этих больных является показанием для рентгенологического исследования пищевода и желудка, в динамике.

• Своевременно выполненная операция 3 ст. и 4 ст. дает хорошие непосредственные и отдаленные результаты.

Аннотация:

Одним из грозных осложнений, влияющих на летальность при ПДР, считается несостоятельность панкреатикоеюностомоза. Предложено множество мер профилактики несостоятельности панкреатикоеюностомоза (ПЕА).

Несмотря на то, что в последние годы послеоперационная летальность при ПДР снизилась до 5-20%, по-прежнему остается высоким уровень послеоперационных осложнений, достигающий 40-70% (Габоян А.С. 2008, Патютко Ю.И. 2007). По мнению большинства исследователей, основные причины послеоперационной летальности: панкреатит культи поджелудочной железы, несостоятельность панкреатикоеюностомоза (ПЕА), гепатикоеюноанастомоза, печеночная и печеночно-почечная недостаточность. Так по данным Ю.И. Патютко с соавт. (2007), Beget H.G. et al (2004) частота несостоятельности ПЕА достигает 14-30%, при этом почти в 50% наступает летальный исход.

Для профилактики несостоятельности ПЕА предложено множество методов обработки культи поджелудочной железы, восстановления проходимости желудочно-кишечного тракта последовательностью наложения анастомозов на петле тонкой кишки, тем не менее, результаты не удовлетворяют хирургов.

Таким образом, проблема профилактики и лечения осложнений раннего послеоперационного периода после ПЕА при ПДР является актуальной и требует дальнейшего изучения.

Цель исследования - улучшение результатов ПДР путем использования полного наружного дренирования вирсунгианова протока при ПЕА.

Материалы и методы. Мы в своей практической работе при ПДР, ПЕА накладываем на выключенной по Ру петле, конец в бок, с полным наружным дренированием вирсунгианова протока. Перед формированием ПЕА в просвет пересеченного вирсунгианова протока вводится катетер на глубину до 6 см, с предварительным прошиванием вирсунгианова протока по периметру викрилом 4-0. Катетр в вирсунгиановом протоке фиксируется затягиванием нитки и создается герметичность вокруг катетера. Затем формируется задняя стенка ПЕА конец в бок. После катетер расположенный в вирсунгиановом протоке проводится в просвет отводящей петли кишки на протяжении 20-25 см., заканчивается формирование передней стенки ПЕА, анастомоз формируется однорядными узловыми швами — викрил 4-0. После этого, катетер, проведенный в просвет тонкой кишки на расстоянии 22-25 см от ПЕА, через прокол стенки кишки выводится из просвета. В этом месте кисетным швом катетер фиксируется к стенке кишки, затем через прокол в боковой стенке живота. Катетер выводится из брюшной полости наружу. Кишка с катетером фиксируется к боковой стенке брюшины 4-мя швами. Таким образом, создается полная декомпрессия ПЕА, а секрет поджелудочной железы полностью, минуя анастомоз, выводится наружу.

Адекватностью полной декомпрессии анастомоза, является количество выделяемого за сутки секрета поджелудочной железы. Кроме этого, по цвету и количеству выделяемого секрета можно судить о наличии или отсутствии послеоперационного панкреатита. Катетер из вирсунгианова протока удаляется на 12-14 сутки после операции.

Результаты: Такая методика профилактики несостоятельности ПЕА нами применялась у последних 15 оперированных больных при ПДР. Ни у одного из них не было осложнений в виде несостоятельности ПЕА.

Вывод: выполнение ПЕА на выключенной петле по Ру, с полной декомпрессией вирсунгианова протока, после ПДР может служить профилактикой несостоятельности ПЕА.

Аннотация:

Цель исследования. Комплексное изучение динамических критериев эндогенной интоксикация и синдрома системной воспалительной реакции (ССВР) при обтурационной толстокишечной непроходимости (ОТН) опухолевого генеза.

Материалы и методы. В ряде исследований последних лет было установлено, что с возрастанием степени ОТН, особенно на фоне рака толстой кишки (РТК) III-IV стадий реализуется нарастающий ССВР, вследствие истощения эндотоксинсвязывающих систем организма и антиэндотоксинового иммунитета, делокализации воспалительного процесса, нарастания синдрома кишечной недостаточности, дисфункции эндотелия с длинодистантными эффектами.

Нами изучены в динамике известные критерии ССВР у 90 больных РТК, осложненным ОТН разной степени компенсации: I - компенсированная - 51 больной (56,7%), II- декомпенсированная - 39 больных (43,3%). Во II стадии рака были оперированы 12 больных (13,3%), в III стадии - 67 (74,4%), и в IV стадии - 11 (12,2%) больных.

Компенсированный ССВР был выявлен у 24 больных (26,7%) клинический значимый ССВР у 66 (73,3%), в том числе с абдоминальным сепсисом (АС) - у 25 (27,8%) и тяжелым сепсисом - у 6 (6,7%) больных.

По поводу рака ободочной кишки (РОК) - оперированы 56 больных, при ОТН-I из 36 (64,3%) радикальных операций (РО) 35 были первично-восстановительные, При ОТН - II в 16 случаях были выполнены симптоматические операции (СО) - декомпрессивные колостомы: в 9 случаях - как этап, а в 7 - как окончательный метод при РОК IV стадии.

Больных раком прямой кишки (РПК), осложненным ОТН оперировано 34. При ОТН - 1 РО удалось выполнить 16 больным (47,0%). 18 больных (53,0%) выполнялись СО в объеме сигмостомии.

Результаты. С увеличением степени ОТН корреляционно возрастали: уровень ЛИИ в среднем с 1,6, до 3,4; активация всех звеньев гемостаза с 47,0% до 89% больных, с появлением микроагрегатов внутрисосудистого свертывания латентно на фоне прироста токсемии у 18% больных; уровень III-IV порядкового роста от нормы С-реактивного белка с 27,4% до 84,8%, был прямо пропорционален тенденции снижения ниже порогового более чем на 15% общей концентрация альбумина у 45% и 66,7% соответственно; частота средней и тяжелой степени ССВО с 36,5% до 74,2%. Тяжелый сепсис (15,4%) и MODS-синдром были только в ОТН-П, последний сопряжен с распространенным перитонитом.

В динамике после РО в первые 5 суток частота выраженности критериев ССВР снижается на 27,4%. В то время как после СО зависимость чаще была обратно пропорциональна, что проявилось в частоте неблагоприятных результатов.

Послеоперационная летальность составила 13,3%. После РО умерли 3 больных (6,1%), все от прогрессирующей интоксикации с органной дисфункцией на фоне гнойно-септических осложнений. После СО из 9 умерших больных (26,5%), у 6 (17,6%) - прогрессировал абдоминальный сепсис.

Выводы: Эндогенная интоксикация и ССВР являются определяющими в исходе послеоперационного периода и прогнозе у больных с декомпенсированной ОТН. Динамические критерии ССВР позволяют прогнозировать вероятность неблагоприятного прогноза на субклинической стадии. В послеоперационном периоде, контроль за ходом лечения должен включать показатели эндотоксемии и гемостаза, острофазных белков.

Аннотация:

Цель исследования: Снижение частоты гнойно-септических осложнений области хирургического вмешательства и летальности при хирургическом лечении опухолевой обтурационной непроходимости толстой кишки (ОНТК).

Материалы и методы: включаем в схему лечения при обтурационной непроходимости толстой кишки (ОНТК) и параканкрозном воспалении (ПКВ) периоперационную антибактериальную химиотерапию (ПАХТ).

Представлен опыт лечения 364 больных РТК, из которых у 287 пациентов (78,8%) была ОНТК, у 31 больного (8,6%) - ПКВ (у 18 с абсцедированием) и у 46 больных (12,6%) больных было сочетание обоих осложнений. Средний возраст больных составил 62,8±5,7 года. Женщин было 202 (55,5%). Больные оперированы в сроки от 2 до 14 суток от момента возникновения осложнения рака толстой кишки (РТК).

ОНТК у 207 больных (72,1%) осложнила течение рака левой половины толстой кишки. У 51 больного (66,2%) ПКВ локализовалось в правых отделах ободочной кишки.

Радикально оперированы 298 больных (81,7%). Из них: обструктивные резекции выполнены 262 больным (88%), первично-восстановительные резекции - 36 больным (12%), декомпрессивные колостомии на первом этапе выполнены 66 больным (18,1%), из них у 27 больных были отдаленные метастазы.

ПАХТ начинали за 30-60 минут до операции только при отсутствии признаков системной воспалительной реакции, локальных и диффузных гнойных процессов в брюшной полости, когда безусловна антибактериальная терапия. Применялись различные схемы ПАХТ с включением в различные временные периоды: метронидазола аминогликозидов, полусинтетических пенициллинов, амоксициллина/клавулоната, цефалоспоринов 2-3 поколений, карбапенемов.

Результаты: В структуре послеоперационных осложнений в группе больных с ПАХТ преобладали: нагноения ран в 9,6%, эвентрация в 0,8%, флегмона передней брюшной стенки в 1%, прогрессирующий перитонит в 1,9%, пневмонии в 6,0% случаев.

Выводы: Таким образом, неизбежная микробная контаминация области вмешательства при осложненном РТК диктует необходимость применения ПАХТ, которая наряду с адекватным хирургическим пособием позволяет добиться достоверного снижения числа гнойно-септических осложнений по сравнению с группой больных, антибактериальная терапия у которых проводилась симптоматически, только с учетом выраженности воспалительного процесса в брюшной полости в 3,4 раза.

Аннотация:

Актуальность: Рак органов панкреатодуоденальной зоны приводит к опухолевой стриктуре ДПК и, в части случаев, сочетанного с ним опухолевым стенозом холедоха, что в свою очередь, при отсутствии лечения, приводит к голоданию, нарастанию ПКН и смерти. Послеоперационная летальность при оперативном лечении обтурационного синдрома обусловленного опухолевым стенозом ДПК - более 30%. Протезирование суженного опухолевым процессом сегмента ДПК и холедоха металлическими саморасширяющимися сетчатыми стентами - простой, быстрый и эффективный способ устранения препятствия без оперативного вмешательства.

Цель: Оценить ближайшие результаты внутри органного стентирования у больных с опухолевыми стриктурами ДПК и сочетанными с ним стенозами холедоха.

Материалы и методы: Выполнено 10 стентирований у 10 пациентов.

• 8 пациентов с опухолевым стенозом ДПК.

• 2 пациента с сочетанным опухолевым стенозом ДПК и дистальной части холедоха.

Стентирование выполняли с целью восстановления пассажа пищи и желчи и, в дальнейшем, подготовки больных к проведению специального лечения.

Стентирование предпочитали проводить под рентгенологическим и эндоскопическим контролем с использованием стентов «М.1.ТЕСН» (Корея).

Результаты: У больных со стенозом двенадцатиперстной кишки выполнено её стентирование непокрытым саморасширяющимся стентом. У больных с сочетанным опухолевым стенозом ДПК и дистальной части холедоха выполнено их последовательное стентирование непокрытыми дуоденальными и покрытыми билиарными саморасширяющимися стентами. Пассаж пищи и желчи восстановлен у всех больных.

Заключение: Внутриорганное стентирование является малотравматичным и эффективным методом восстановления проходимости желчных протоков и ДПК, что в свою очередь, даёт возможность приступить к специальному лечению больных с неоперабельными опухолями органов панкреатодуоденальной зоны осложнённых обтурационным синдромом.

Аннотация:

Актуальность: Системная химиотерапия рака поджелудочной железы (РПЖ) неэффективна. До 95% больных погибают в течение года после установки диагноза.

В течение 6-8 месяцев после панкреатодуоденальной резекции (ПДР) рецидив заболевания возникает: у 72% больных в области резекции и регионарных лимфатических узлов; у 62% выявляются MTS в печень; у 42% выявляются MTS на брюшине [Д.А. Гранов, 2006].

Выживаемость после комбинированного лечения XT + ПДР (Т2-4 N0-1 МО): 1-летняя - 50-80%; 2-летняя - 24-45%; 3-летняя - 10-13%; 5-летняя - 6-13% [Ю.И. Патютко, 2007].

Медиана выживаемости составляет 8-18 мес [Павловский А.В., 2008г].

Одним из путей повышения эффективности лечения РПЖ в клинике является внутриартериальная регионарная XT (РХТ). Повышение концентрации химиопрепарата и времени его воздействия на опухоль создаёт условия для преодоления лекарственной устойчивости раковых клеток.

Цель: Оценка эффективности регионарной внутриартериальной химиоинфузии в лечении рака поджелудочной железы.

Пациенты и методы: Анализируемый период 2001 - 2011 года. За данный период в отделение получили лечение 204 больных с неоперабельным РПЖ (Тг^М) МО-ЦНЕР)), у 199 больных заболевание осложнилось развитием механической желтухи (МЖ). У всех больных с синдромом МЖ на первом этапе выполнено чрескожное чреспечёночное наружное дренирование желчных протоков, на втором наружно-внутреннее дренирование желчных протоков (НВДЖП), при необходимости на третьем этапе выполнялось стентирование холедоха сетчатым стентом. У 49 из них, после купирования МЖ, выполнено 144 сеанса РХТ. Локализация опухоли была в головке поджелудочной железы.

У всех больных выявлена аденокарцинома ПЖ различной степени дифференцировки.

РХТ выполняли при наличии местнораспространённого РПЖ без отдаленных метастазов (МТС) или с МТС только в печень, т.е. 2В-4 стадию рака (T2^N 0-I МО-ЦНЕР))- РХТ не выполняли у больных с МЖ, лабораторными и клиническими признаками острого панкреатита, холангита, язвой желудка или двенадцатиперстной кишки (ДПК), асцитическим синдромом. У этой категории больных показания к XT ставили после ликвидации МЖ, купирования панкреатита, холангита и заживления язв.

На диагностическом этапе выявляли артерии, непосредственно кров о снабжающие новообразование, и оценивали возможность их селективной катетеризации с целью введения химиопрепаратов.

РХТ проводилась комбинацией трёх из следующих препаратов: (Гемзар - 1гр. или Доксорубицин - 100мг), Цисплатин - 100мг, 5-ФУ — 4 гр. Если основным источником кровоснабжения образования являлась гастродуоденальная артерия, то производилась катетеризация общей печеночной артерии или чревного ствола и химиоинфузия проводилась в течение 15-16 часов в сутки на протяжении 2 суток. Если основным источником кровоснабжения опухоли являлась нижняя панкреатодуоденальная артерия (НПДА), то производилась селективная катетеризация НПДА с болюсным введением химиопрепаратов. Затем катетер удаляли и назначали постельный режим на 18 часов.

Процедуру повторяли ежемесячно до появления признаков опухолевой прогрессии.

Эффективность проводимого лечения оценивали через 4 недели после курса РХТ.

Результаты: В процессе РХТ интенсивность болевого синдрома значительно уменьшилась и возобновлялась только при прогрессировании заболевания.

Во время проведения курсов РХТ тяжелых проявлений системной токсичности не наблюдали. Такие симптомы, как тошнота и рвота наблюдались у большинства больных во время введения цитостатиков и в течение 1-2 суток после лечения. У 8 больных после XT появились явления эрозивного гастрита и дуоденита, которые купировались в течение 3-5 суток. У 15 больных - лейкопения, которая купировалась в течение 10-12 суток. У этих больных проводилась симптоматическая терапия.

Группы больных: 1 - Группа, первичные больные с наличием отдалённых метастазов; 2 - Группа, первичные больные с местнораспространённой формой рака, без отдалённых метастазов; 3 - Группа, больные с местнораспространённой формой рака, без отдалённых метастазов, после панкреатодуоденальной резекции.

1. группа: всего - 29 больных,

а. 10 получали только РХТ, умерло - 10 (СПЖ - 7,5 мес);

б. 19 получали РХТ + СХТ, умерли 18 (в среднем - 9 мес), жив 1 в течение 6 мес.

2. группа: всего - 17 больных, умерло - 16 (СПЖ - 19,3 мес), жив 1 в течение 88 мес.

3. группа: Всего - 4 больных, 2 получали только РХТ, умерло - 2 (через - 7-8 мес); 2 получали РХТ+СХТ, умер 1 (через 11 мес), 1 жив на протяжении 10 мес.

Выводы: Полный комплекс симптоматического лечения позволяет улучшить качество жизни пациентов.

При местнораспространённой форме рака головки поджелудочной железы в стадии T_1-3 N_0-1 М₀ регионарная внутриартериальная химиотерапия является эффективным методом лечения и может рекомендоваться как основной метод лечения данных пациентов в случае отказа больного от оперативного лечения.

При местнораспространённой форме рака головки поджелудочной железы в стадии Т_1-3Y N_1Y М₀ после ПДР, с учётом деартериализации зоны потенциального местного рецидивирования целесообразно сочетание регионарной химиотерапии с системной химиотерапией.

При наличии отдалённых метастазов регионарная химиотерапия не позволяет достичь результатов отличных от системной химиотерапии.

Аннотация:

Периоперационная безопасность пациентов должна быть основой современной медицинской помощи. С учетом роста объемов и диапазона хирургических вмешательств предъявляются особые требования к эффективности современной хирургии, одной из тенденций которой является создание национальных программ медицинской безопасности, базирующихся на структурированной по видам осложнений системе профилактики послеоперационных осложнений (ПО).

Цель исследования: разработать и внедрить принципы эскалационного подхода к профилактике венозных тромбоэмболических осложнений (ВТЭО), как компонента программы ускоренного восстановления (ПУВ) пациентов с дигестивными локализациями рака.

Материалы и методы: результаты профилактики ВТЭО у оперированных онкологических больных анализировались за два периода наблюдения: “период рутинной профилактики ВТЭО” (2000-2007 гг.) - 184 пациента (контрольная группа), в которой были применены современные международные и национальным рекомендации по профилактике ВТЭО и “период эскалационной профилактики ВТЭО” (2008-2013 гг.) - 254 пациента (основная группа), у которых комплекс мер по профилактике ПО реализовывался в рамках адаптированного нами варианта ПУВ.

В зависимости от частоты воспроизводимости в конкретном исследовании, компоненты ПУВ были градированы по трем уровням. Высокий уровень воспроизводимости (УВ) “А” включал мероприятия, воспроизведенные нами с частотой 81-100%; средний УВ “В” - с частотой 61-80% и к низкому УВ “С” отнесены мероприятия, воспроизведенные с частотой <60% от всех пациентов основной группы.

В основной группе компоненты ПУВ, способствующие эскалации мер профилактики ВТЭО реализовывались в рамках различных УВ. Так к УВ “А” относились: введение низкомолекулярного гепарина (НМГ) 12 часов до операции - 100%, удаление центрального венозного и уретрального катеров в течение 48 часов (83,5%), внутрибрюшинные технологии профилактики кишечной непроходимости и синдрома абдоминальной гипертензии (84,6%).

УВ “В” соответствовали: ультразвуковое компрессионное ангиосканирование (УЗАС) вен нижних конечностей (73,4%), создание адекватного режима регидратации путем инфузии кристаллоидов по 2 мл/кг/ч (66,7%), интраоперационный мониторинг с включением оценки уровня сознания по БИС-монитору для дозирования гипнотиков и электромиографии для дозирования миорелаксантов (73,2%), дополнительная инфузия при гипотонии или олигурии (74,2%), использование с целью анальгезии инфузий раствора парацетамола и инъекций кеторола по требованию (86,4%), активизация в виде принятия сидячего и вертикального положения к исходу 1-х суток (73%), со ступенчатым удлинением периода активизации.

УВ “С” соответствовали: ЭХО-кардиография при сочетании нескольких факторов риска (14,4%), УЗАС вен нижних конечностей на 3-и сутки после операции (38,6%), повышение суточной профилактической дозы НМГ на 25-50% на 3-и сутки, при отсутствии увеличения теста АЧТВ, как минимум в 1,2 раза от исходного у конкретного больного и при ухудшении ряда гемостазиологических показателей более чем на 20% от исходных и, что наиболее значимо, пролонгирование инъекций НМГ до 30 суток на основе добровольного информированного согласия при сочетании нескольких факторов риска (21,4% случаев).

Результаты: в контрольной группе интегральный показатель, получивший название “индекс риска эмбологенности” (ИРЭ) и вычисляемый, как частное от соотношения относительных показателей проксимальных и дистальных ВТ, к которым нами были отнесены не только тромбоз глубоких вен, но и варикотромбофлебит, составил 0,73, что коррелировало с частотой ТЭЛА (1,1%) и тем более фатальной ТЭЛА (0,5%). При внедрении эскалационного подхода к профилактике ВТЭО ИРЭ составил 0,33, что не только свидетельствовало о двукратно превосходящем риске ТЭЛА в контрольной группе, но и фактически отразилось в отсутствии летальности от ТЭЛА в основной.

Эффективность эскалационного подхода к профилактике ВТЭО была реализована в виде сокращения всех категорий послеоперационных ВТЭО с 4,9% до 2%. При внедрении стратегии активной переоценки клинической ситуации по ходу лечения наиболее значимым является снижение частоты проксимальных ВТ (с 1,6% до 0,4%) и отсутствие фатальной ТЭЛА.

Заключение: достижение низких показателей послеоперационных ВТЭО является одной из слагаемых концепции периоперационной безопасности пациентов.

Профилактика ВТЭО должна основываться на внедрении внутреннего протокола, основанного на определении степени риска и активной переоценке ее эффективности на всех этапах лечения. Внедрение эскалационного подхода к профилактике в рамках общей стратегии ПУВ позволяет добиться у больных высокого риска более чем двукратного снижения частоты ВТЭО по сравнению со стандартными мерами.

Аннотация:

Цель исследования: оценить эффективность внедрения различных компонентов программы ускоренного восстановления (ПУВ) при хирургическом лечении рака ободочной кишки (РОК).

Материалы и методы: в основу работы положены результаты планового хирургического лечения 260 больных с РОК, оперированных открытым способом на клинических базах кафедры госпитальной хирургии Волгоградского ГМУ и Северо- Осетинской ГМА с 2009 по 2014 гг. В основной группе (115 больных) периоперационный комплекс лечебных мероприятий реализовывался на основе адаптированного варианта ПУВ. В контрольной группе (145 больных) использовали традиционную методику ведения больных. В различных сочетаниях значимые сопутствующие заболевания имели место у 58,5% пациентов основной и у 62,7% контрольной групп.

Результаты: в зависимости от частоты воспроизводимости в конкретном исследовании, компоненты ПУВ были нами отнесены к трем уровням. Уровень воспроизводимости (УВ) “А” включал мероприятия, воспроизведенные нами с частотой 81-100%; УВ “В” - 61-80%, УВ “С” - <60% от всех пациентов основной группы.

В основной группе предоперационный этап включал 10, операционный - 8, а послеоперационный - 16 компонентов ПУВ. При исследовании ЧВ и числа компонентов ПУВ на всех этапах лечения выявлено, что на дооперационном этапе высокий УВ — “А” имели 4 компонента, со средней частотой воспроизводимости (ЧВ) - 99,5%; средний УВ оказался так же у 4-х компонентов ПУВ, со средней ЧВ - 69,9%; низкий УВ был выявлен у 2 элементов программы, со средней ЧВ - 30,4%.

При анализе сходов лечения в группах сравнения, были получены статистически достоверные отличия, в первую очередь за счет хирургических осложнений. В основной группе осложнения были констатированы у 17 пациентов (14,8±3,3%), что было достоверно ниже, чем в контрольной - 39 пациентов (26,9±3,7%) (р<0,05).

Внутригрупповые особенности проявились тем, что в основной группе преобладали общие осложнения, возникшие у 13 пациентов (11,3±2,9% от всех оперированных (класс I-II по Dindo-Clavien). Их доля составила 76,5% от всех осложнений, в том числе: преходящее нарушение мозгового кровообращения — 1; дисэлектролитные нарушения сердечного ритма — 4; тахиаритмия и сердечная недостаточность, потребовавшая назначения бета-блокаторов - 4, обострение хронического пиелонефрита - 2, дистальный тромбоз глубоких вен голени - 1, локальный варико-тромбофлебит голени - 1. Больным основной группы в 5 случаях потребовалась повторная кратковременная катетеризация мочевого пузыря.

В контрольной группе наблюдалось абсолютное (11,7±2,7% против 3,5±1,7%) (р<0,01) и относительное (43,6% против 23,5%) возрастание частоты хирургических осложнений, по сравнению с основной группой, что коррелировало с большей тяжестью возникших неблагоприятных медицинских исходов.

К осложнениям класса III b по Dindo-Clavien (требующим повторного хирургического пособия под общей анестезией) относились такие, как: несостоятельность толстокишечных анастомозов (2), абсцесс брюшной полости и повторная эвентрация у того же больного (1), послеоперационная механическая непроходимость (1), глубокая инцизионная инфекция области хирургического вмешательства (2), одна из которых при повторной госпитализации) и повторная необходимость в общей анестезии для восстановительной операции (1). Среди значимых экстраабдоминальных осложнений были: острая кардио-респираторная недостаточность (2), нозокомиальная бронхо­ пневмония (2), острые язвы ЖКТ (2). Единственный летальный исход был обусловлен тромбоэмболией легочной артерии.

Средняя продолжительность стационарного лечения в группах была с убедительным сокращением сроков госпитализации в основной группе - 9,2±0,2 дня, против 14,0±0,4 дня (р <0,001).

Выводы: большинство компонентов классической мультимодальной программы быстрого восстановления после плановой хирургии РОК могут быть успешно внедрены в работу хирургических отделений. Средняя частота воспроизводимости компонентов ПУВ по итогам данного исследования была 81%, с диапазоном от 48% до 100%, а такие меры, как информирование и наставления, профилактика ВТЭО, периоперационная антибактериальная профилактика, ограничение режима инфузии, недопущение интраоперационной гипотермии, ограничение показаний к трансфузии препаратов крови выполнимы в 90-100% случаев.

Одинаково важными являются все этапы хирургического лечения пациентов с РОК. С возрастанием числа компонентов программы на каждом этапе недостоверно снижается ЧВ отдельных ее составляющих; избранные границы диапазонов, особенно высоко- и средне-воспроизводимых компонентов ПУВ, продемонстрировали близкие по значению средние величины ЧВ.

Аннотация:

Введение: в общей концепция повышения безопасности пациентов (БП) в процессе хирургического лечения равноправное место занимает коммуникационный компонент.

Высокий уровень и качество межличностных коммуникаций, возникающих в процессе оказания медицинской помощи, в значительной степени определяют адекватность правовой БП.

Цель исследования - оценка результатов совершенствования коммуникационного компонента БП в медицинской организации (МО), касающаяся критериев общения медицинских сестер (МС) и пациентов.

Материалы и методы: в «Узловой больнице на ст. Владикавказ ОАО «РЖД» (УБ) в рамках комплексной программы повышения качества и безопасности лечения реализуется ряд мероприятий по повышению правовой защищенности пациентов.

Плановый аудит уровня межличностных коммуникаций медицинских сестер и пациентов является важной частью процессного подхода к решению этой стратегической

лечебной задачи, регламентированной «Положением о комиссии по внутреннему контролю качества и безопасности медицинской деятельности». У. В представленных

результатах этапного аудита качества этой работы в УБ 49 МС и 105 пациентов всех структурных подразделений нашей МО.

Результаты: только 25 МС из 49 опрошенных (51,0%) полагают, что пациенты считают их высококвалифицированными специалистами. Это достоверно более низкий показатель при сравнении с мнением врачей по этому пункту (72,7%) (р <0,01). Для сравнения среди пациентов подобную оценку контактирующим с ними МС дали 103 респондента (98,1%), (р <0,001). 87,8% МС уверены, что в глазах пациентов они представляются добивающимися хороших профессиональных результатов. Самооценка представителей среднего медицинского персонала по этому пункту была выше, чем врачей, среди которых это показатель составил в среднем 69,7% (р>0,05). Пациентов высоко оценивают контактирующих с ними МС по этой профессиональной характеристике (92,4%).

Считают себя заботливыми и сострадательными 29 МС (59,2%), что не отличается от самооценки врачей по данному пункту анкеты (60,6%). Сами же пациенты дали положительный ответ на этот вопрос в 96,2% (п=101) (р <0,001, по сравнению с самооценкой МС. 57,1% МС уверены, что пациенты считают их специалистами, уделяющими достаточно времени общению со своими подопечными. Последние же придерживаются подобного мнения в 102 случаях (97,1%) (р <0,001). При сравнении самооценок по этой характеристике, мнение врачей о своих профессиональных качествах оказалось более высоким - 84,8±6,2%, чем представителей среднего медицинского персонала (р <0,05).

Наши МС в только 22 случаях из 49 (44,9%) уверены, что они видятся пациентам ценными сотрудниками, хотя пациенты столь высоко оценили наш средний персонал в 100 случаях из 105 (95,2%) (р <0,001). Разности во мнениях между старшим (60,6%) и средним медицинским персоналом в данном пункте не было выявлено (р >0,05).

То, что их общение с пациентами бывает продуктивным, считают все 49 медицинских сестёр (100%), а с медицинским сёстрами - 98 пациентов (93,3%) (р <0,01).

Представительницы среднего медицинского персонала оценили степень взаимной полезности своего общения с пациентами в 88,9%, что оказалось выше, чем мнение врачей по этому пункту анкеты (81,7%) (р <0,05). Что касается параллельного мнения пациентов, то они одинаково достоверно выше оценили полезность для себя процесса общения с МС, выразившуюся в 98,3±0,6% и с врачами - 98,5±0,8% (р <0,001, для обоих сравнений).

МС оценили степень своей профессиональной подготовленности в вопросах общения с пациентами и их представителями на уровне 87,7%. Этот показатель был равен параметру, полученному при анкетировании врачей - 87,6%. МС, считающих необходимым усовершенствовать свои навыки общения с пациентами оказалось 39 (79,6%), в то время как врачей с подобным мнением, было 22 (66,7%) (р>0,05).

Необходимость включения вопросов совершенствования медицинских коммуникаций в программу преддипломной подготовки специалистов поддерживает 31 МС (63,3%), что достоверно уступает показателю врачей (п=31 или 93,9%) (р <0,05).

Выводы. Обеспечение лучшего доступа населения к медицинской помощи и высокий уровень ее безопасности имеют решающее значение для эффективности прикладной модели здравоохранения, реализуемой в каждой МО. В общей концепция повышения БП в процессе хирургического лечения равноправно высокое место занимает коммуникационный компонент. При регулярном мониторинге уровня межличностных коммуникаций всех субъектов медицинского права формируются более объективные условия для совершенствования информационно-правового компонента целостной системы БП.

Аннотация:

Введение: в «Узловой больнице на ст. Владикавказ ОАО «РЖД» (УБ) в рамках комплексной программы повышения качества и безопасности лечения планомерно реализуется целый ряд контрольно-административных мероприятий, являющихся частью процессного подхода к решению этой стратегической задачи,

регламентированной “Положением о комиссии по внутреннему контролю качества и безопасности медицинской деятельности”.

Цель исследования - реализация начальных шагов по оценки уровня мотивационной активности сотрудников и разработка адресного плана по управлению персоналом (УП)

в медицинской организации (МО).

Материалы и методы: была разработана анкета участника исследования из 25 вопросов. В исследовании участвовали 44 врача (51,8±5,4%) и 41 (48,2±5,4%) (р>0,05) медицинская сестра (МС) из всех структурных подразделений УБ. 7 респондентов заведуют отделениями (8,2±3,0%), 37 (43,5±5,4%) работают врачами-ординаторами. Постоянными сотрудниками стационарных отделений являются 57 специалиста (67,1±5,1%), остальные 28 респондентов (32,9±5,1%) оказывают амбулаторную помощь пациентам (р<0,001, при сравнении последних двух категорий работников). Женщины составили подавляющее большинство среди участников анкетирования - 92,9±2,8% (п=79).

Результаты: мнение респондентов о наиболее эффективных методах повышения качества в УБ выглядит следующим образом: в ужесточении внешних форм контроля видят перспективы 6 респондентов (7,1±2,8%). В усовершенствовании внутреннего контроля в МО - 12 (14,1±3,8%), В изменении всей деятельности по обеспечению качественной медицинской помощи - 26 (30,6±5,0%) (р<0,01, при сравнении с предыдущим показателем), в расширении штатов - 30 (35,3±5,2%) и, наконец, наиболее популярным мнением среди наших респондентов является необходимость повышения оплаты труда - 51 респондент отдают приоритет именно такой форме повышения качества лечения (60,0±5,3%) (р<0,01, при сравнении с наиболее частым вариантом из предыдущих ответов) Готовность активно участвовать в работе по усовершенствованию качества медицинской помощи выразили 28 врачей (63,6±7,2%) и 21 МС (51,2±7,8%) (р>0,05). Согласны этим заниматься только за дополнительную плату 20 врачей (45,4±7,5%) и 22 МС (53,7±7,8%) (р>0,05). Считают, что этим должны заниматься специалисты 7 врачей (15,9±5,5%) и 4 МС (9,8±4,6%) (р>0,05). Не готовы участвовать в обсуждаемом процессе 1 врач (2,3±2,2%) и 5 МС (12,2±5,1%) (р>0,05).

Готовность нести дополнительную профессиональную нагрузку для повышения качества медицинской помощи и безопасности лечения подтвердил 41 респондент (48,2±5,4%). Среди врачей доля таких коллег оказалась 54,5±7,5% (п=24), а среди МС - 41,5±7,7% (п=17).

Выводы: cуммарные показатели мотивационной активности всех респондентов свидетельствует о готовности расширить спектр своих непосредственных профессиональных обязанностей у половины специалистов и у второй половины только за материальное стимулирование.

Расширить круг своих компетенций только за дополнительное материальное стимулирование готовы 30 респондентов (35,3±5,2%), что недостоверно ниже альтруистски настроенных коллег. Доля открытых к сотрудничеству врачей, не чуждых зову материальных стимулов, составила 25,0±6,5% % (п=11) и этот показатель был достоверно ниже аналогичного числа относительно активных МС - 46,3±7,8% (п=19).

Не готовых к расширению объема служебной нагрузки среди специалистов обоих уровней оказалось 14 человек (16,5±4,0%). Среди врачей таковых было больше, хотя и не достоверно (р>0,05) - 9 человек (20,4±6,1%), а среди МС - 5 (12,2±5,1%).

Аннотация:

Введение: в своей каждодневной работе медицинские работники уделяют внимание качественному общению со своими пациентами, однако при организации и администрировании целостного комплекса безопасной хирургической помощи, в медицинской организации должно быть налажено мониторирование уровня «коммуникационной удовлетворённости», как пациентов, так и медицинских работников.

Цель исследования - оценка исходного уровня и апробация первоочередных мер коммуникационного характера по повышению уровня безопасности лечения пациентов в медицинской организации (МО).

Материалы и методы: в рамках контрольно-административных функций, а также чтобы оценить «отдалённый» эффект от начала внедрения обсуждаемой целостной системы контроля качества и безопасности хирургических пациентов, нами было синхронно проведено анкетирование врачей, медицинских сестер и их пациентов.

Основной лейтмотив сгруппированных вопросов состоял в оценке респондентами уровня их «коммуникационной удовлетворённости» в процессе каждодневного выполнения должностных обязанностей. В исследовании участвовали 33 врача и 105 пациентов всех структурных подразделений «Узловой больницы на ст. Владикавказ ОАО «РЖД» (УБ).

Результаты: 24 врача из 33 опрошенных (72,7%) уверены, что пациенты считают их высококвалифицированными специалистами и эта самооценка оказалась вполне критичной, поскольку все 105 опрошенных пациентов дали столь высокую оценку своим врачам (р <0,001). 69,7% респондентов не сомневаются, что в глазах пациента они видятся специалистами, способными добиваться хороших результатов. Наши пациенты оценивают своего лечащего врача значительно выше, поскольку положительно ответили 100 респондентов (95,2%) (р <0,01). 20 респондентов врачей (60,6%) считают, что пациенты видят в них ценного для МО сотрудника и в этом качестве старший медицинский персонал проявил явное знание биоэтических навыков, поскольку пациенты оказались позитивны в этом вопросе в 101 случае из 105 (96,2%) (р <0,001). То, что их общение с пациентами бывает продуктивным, считают 28 врачей (84,8±6,2%) и все 100% пациентов. Полную удовлетворенность качеством общения с пациентами продемонстрировали 22 врача (66,7%) и все пациенты.

Степень взаимной полезности общения врачей и пациентов в анкете предлагалось выразить в процентах. Врачи оценили его на уровне 81,7%, в то время как пациенты оказались более удовлетворенными - 98,5% (р <0,001).

Достаточно показательно, что врачи оценивают степень своего профессионализма в вопросах достижения эффективных медицинских коммуникаций на уровне 87,6±2,0%, что, однако, не мешает 93,9±4,1% из них (п=31), считать обоснованным обязательное включение вопросов совершенствования медицинских коммуникаций в программу преддипломной подготовки специалистов, а 29 респондентам (87,9±5,7%) - расширение программы последипломного обучения по этим тематикам.

Выводы: основные усилия, направленные на обеспечение безопасности хирургических пациентов, сосредоточенны на мероприятиях по изучению эпидемиологии ошибок и нежелательных явлений, а также на совершенствование технического и организационного компонентов лечебного процесса. Современная врачебная практика ежедневно доказывает, что предлагаемых комплексов профилактики неблагоприятных исходов хирургического лечения недостаточно и следует уделять повышенное внимание совершенствованию коммуникационных навыков сотрудников, а также обеспечению регулярного мониторинга степени «коммуникационной удовлетворенности» пациентов.

Аннотация:

Цель исследования: поиск базового, системного принципа формирования клинической модели организации хирургического лечения, способствующего наиболее высокому уровню безопасности пациентов (БП).

Материалы и методы: дизайн настоящего исследования рассмотрен и одобрен комитетом по этике при ГБОУ ВПО «СОГМА».

Перечень реализованных исследований включал:

- социологические опросы (210 врачей, 49 медицинских сестер, 614 пациентов);

- клинический раздел:

1. 483 случая лечения пациентов с распространенным гнойным перитонитом,

2. 4141 случай хирургического лечения пациентов с опухолевыми заболеваниями различных локализаций, у которых были проанализированы результаты трех стратегий профилактики послеоперационных венозных тромбоэмболических осложнений (1989- 2012 гг.),

3. на модели хирургического лечения 260 пациентов была апробирована “Программа ускоренного восстановления” (ПУВ) после планового хирургического лечения пациентов по поводу рака ободочной кишки (РОК); - экспертный раздел, основанный на результатах 492 экспертиз второго уровня внутреннего контроля качества и безопасности медицинской деятельности в «Узловой больнице на ст. Владикавказ ОАО «РЖД».

Полученные цифровые данные обрабатывались общепринятыми методами статистики.

Результаты: при изучении уровня профессиональной компетентности 110 опытных хирургов в вопросах БП, а средний стаж работы респондентов составил 16,1±1,0 лет, были получены показатели, систематизированные по отдельным блокам профессиональных компетенций. Отражением этих результатов стали «коэффициенты профессиональной эффективности» (КПЗ), которые выражают частоту ответов должного качества к общему числу полученных ответов в %. КПЗ были рассчитаны по каждому из 8 тематических блоков. Средний суммарный по всем блокам вопросов КПЗ опрошенных нами хирургов составил 57,5±0,8%, что отражает низкий уровень профессиональной компетентности участвовавших в исследовании специалистов в вопросах обеспечения безопасности хирургических пациентов.

При организации клинических разделов нашего комплексного исследования была запланирована необходимость следующих ключевых условий, подлежащих достижению в основных (целевых) группах:

- применения только диагностических и лечебных подходов, рекомендованных профессиональным хирургическим сообществом;

- стандартизации диагностического и лечебного компонента работы в хирургии;

- планирования и систематического обучения старшего и среднего медицинского персонала принципам реализации избранной периоперационной стратегии;

- наработки новых по качеству моделей интегративного взаимодействия всех участников лечебного процесса;

- обязательность динамического мониторинга результатов избранной стратегии, подразумевающего оперативную корректировку тактики в случае получения негативных результатов;

- обеспечение максимальной защищенности медицинских работников, участвующих в исследовании, путем тщательности и согласованности дизайна в этическом комитете СОГМА.

Представим клинические результаты внедрения комплексного подхода к безопасности хирургических пациентов на примере внедрения ПУВ при лечении пациентов с РОК.

Так, в группах сравнения были получены статистически достоверные отличия, в первую очередь за счет хирургических осложнений. В основной группе (п=115) осложнения были констатированы у 17 пациентов (14,8±3,3%), что было достоверно ниже, чем в контрольной (п=145) - 39 пациентов (26,9±3,7%) (р <0,05).

Внутригрупповые особенности проявились в том, что в основной группе преобладали общие осложнения, возникшие у 11,3±2,9% от всех оперированных, их доля составила 76,5% от всех осложнений.

В контрольной группе наблюдалось абсолютное (11,7±2,7% против 3,5±1,7%) (р<0,01) и относительное (43,6% против 23,5%) возрастание частоты хирургических осложнений по сравнению с основной группой, что коррелировало с большей тяжестью возникших неблагоприятных медицинских исходов.

Выводы: современные реалии требуют сфокусировать внимание хирургического сообщества на вопросах формирования такого понятия, как “безопасность хирургических пациентов и медицинских работников”. Традиционные формы профессиональной подготовки хирургов не формируют у них целостного понимания современной стратегии БП и не способствуют обеспечению высокого уровня безопасности хирургического лечения на практике.

Необходимость повышения БП в хирургии предполагает создания двух стратегических парадигм: либо разрабатывать комплексы профилактики для каждого вида потенциального осложнения в отдельности, либо консолидировать имеющиеся знания в рамках современной управленческой технологии менеджмента качества лечения.

Система менеджмента качества, подразумевающая использование прогрессивных форм и методов управленческого воздействия, направленных на перманентное достижение целевых показателей качества и безопасности хирургической помощи.